Сцена – это площадка, на которой разворачиваются самые невероятные и живописные истории. Зритель с нетерпением ждет появление на ней драматичных диалогов, эмоциональных музыкальных историй и яркого финала. И работают над всем этим актеры. Есть среди них те, кто давно особенно полюбился публике. Владимир Жуков уже 13 лет является артистом Музыкального театра Кузбасса. За это время он «примерил» на себя множество ролей, стал отцом и привел свою дочь на большую сцену. И она уже следует по стопам отца.
О распределении ролей, маленьких зрителях и дебютном альбоме – в интервью с актером Владимиром Жуковым.
С чего начинается театр?
— Люди говорят, что с вешалки. Атмосферу и теплый прием чувствуешь уже на входе. Важно все: как у тебя взяли пальто в гардеробе, как продали билет. Все же театр начинается со зрителя, он создан для людей. Я работаю и получаю от этого удовольствие. Ты можешь быть кем-то другим, экспериментировать над своим телом, мозгами. Можешь быть злым, хотя в жизни с этим чувством не сталкивался. Если зрителей не будет в зале, это все перестанет иметь смысл. Только не надо людей учить. Ты можешь уйти со спектакля с яркими эмоциями, но это ничего не изменит. Ты смотришь фильмы, где герои совершают ошибки. Но продолжаешь их совершать в реальности. Театр – впечатление. Если человека цепляет, у него что-то вибрирует внутри, значит мы на верном пути. А если в конце слышишь такие важные аплодисменты – это лишь подтверждает мои слова.
Сложнее играть во взрослом или детском спектакле?
— Разницы нет. Но ребенок — более сложный зритель. Взрослый человек не покажет, что ему не нравится спектакль, потому что в обществе так не принято. Он досидит до конца. А малыш будет всем своим видом маме показывать, что ему скучно и нужно уйти. Его мнение нужно уважать, имеет право на такое решение. Вдруг он станет классным программистом, и все происходящее пока не его, но с годами возможно придет. В целом часто детские спектакли очень мощные по физическим и эмоциональным затратам. Возьмем мюзикл «Волшебник изумрудного города», где я играю Льва. Надеваю большой тяжелый костюм, танцую, двигаюсь, пою. И все это – 2 часа! Определенное испытание для организма. Нужно быть здоровым и физически готовым для подобных ролей.
Как в театре распределяются роли?
— Есть несколько вариантов. Могут ставить спектакль специально под известного артиста, который априори не будет плохим. У каждого театра свои знаковые имена – по 4-5. У них больше всего поклонников. В драмтеатре это Михаил Быков, например.
Второй вариант – это выбор по твоему амплуа. И он самый действенный. На комедийную и танцевальную роль подойдет один человек, на драматическую – другой и так далее. У актера нужная внешность, прическа, рост, вес.
Третий вариант используется редко сегодня, но был популярен в СССР. Допустим, ты играешь романтического героя год-два. Худсовет же говорит, что у тебя несколько ролей такого плана – предлагают новую, совершенно другую роль на профессиональный рост.
Вспомните Голливуд – там много разноплановых актеров, среди которых – Леонардо ДиКаприо. Но и есть и Брюс Уиллис, который всегда в одном амплуа. Поэтому сегодня для того, чтобы все было правильно, нужно мыслить стратегически на 10 лет вперед, но в театрах этого не происходит. Нет возможности экспериментировать, чтобы не было убытков.
Ты считаешь себя номером один в своем театре?
— Нет, просто у каждого свой зритель. У любого театра есть хороший «скелет», который состоит из десятка человек. А всего нас в команде 300. Когда кто-то уходит – это очень болезненно. Так, костюмер знает, когда и как тебя нужно переодеть. А с появлением нового человека все нужно объяснять сначала, а ты хочешь больше заниматься с текстом. Помимо театра я еще пою на различных корпоративах, а тот же Михаил Быков их ведет. Поэтому мы затрагиваем другой контингент людей, который даже никогда не бывал в театрах. Поэтому и выделяемся, наверное (улыбается).
Чье мнение о твоей игре на сцене для тебя будет показательным?
— Оно должно быть профессиональным. Для этого есть коллеги-актеры, режиссеры и критики. Когда они что-то говорят, то к этому можно прислушаться. Зрители видят другое – им важна общая картинка. Для роста лучше мнение профессионалов. Бывает, что в зале много оваций, а за кулисами тебя начинают ругать. Приходишь домой и понимаешь, какие ошибки ты совершил. Я в принципе всегда недоволен, копаюсь в себе. Так проще.
Вы с актером Константином Кругловым часто замещаете друг друга. Прослеживается ли в этом конкуренция?
— У нас нет конкуренции. Мы оба стараемся делать свое дело хорошо, а руководство уже решает, у кого это лучше получается. И зритель выбирает, кто ему больше нравится. Если говорить про театр в целом, то у нас есть конкуренция, но она здоровая, без подстав и подножек. У девчонок сложнее, они ведь в декрет ходят. Пока возвращаются – роли занимают другие. А у нас парней все абсолютно спокойно. Лет 10 назад может и были такие моменты, но тут речь уже о возрастном переходе. И театр менял репертуар.
Не так давно стартовал театральный сезон. Насколько это событие значимо для актера?
— Для меня первый спектакль был 1 сентября. Есть в этом какая-то связь: театр чем-то похож на школу эмоциями. Даже не так: новый сезон ближе к новому году. Мы также мечтаем, загадываем желания, предугадываем, как все сложится на спектаклях. И всегда есть надежда на то, что этот сезон будет круче предыдущего. Зрители соскучились, мы их готовы снова радовать!
Как ты провел лето?
— Плотно занимался написанием собственных музыкальных композиций. Это оказалось сложно. Одно дело записать песню, а другое – целый альбом из 10 композиций.
Расскажи подробнее о проекте.
— В пандемию я начал просто писать музыку и искать то, что мне нравится по звуку. Слова стали рождаться чисто случайно. Искал вдохновение в общении с людьми, появлялись первые заметки. Хотел назвать альбом «Это все я». Но так люди подумают, что там все – моя жизнь, это не так. Пока точной определенности нет. Одно скажу – на пластинке есть песни о разлуке, страданиях, ревности. Вы услышите ту же Анну Асти, только в джинсах (смеется).
Когда ждать премьеру?
— Планирую доделать обложку, похудеть для фотосессии и выйти на финишную прямую. Хочу выпустить релиз 24 сентября, но скорее всего сдвину премьеру. А 23 февраля думаю дать сольный концерт в музыкальном театре, но не для большого зала. Секретов пока раскрывать не буду. Когда наберу больше материала, можно будет и звук живой добавить, и подтанцовку, и концепцию поменять. Но об этом поговорим позже.
Вернемся к театральной жизни. Какая у тебя любимая роль?
— Валентин из мюзикла «Рок». Это бенефисная роль, от которой ты устаешь эмоционально и физически. Там есть взаимоотношения с героиней, продуманный сюжет. Единственный недостаток – я там не танцую, хотя люблю двигаться. В этом плане для меня эталоном артиста мюзикла является Сергей Лазарев. Он танцует наравне с балетом, поет, еще и является хорошим актером.
А вспомнишь, когда первый раз где-то выступил?
— В школе играл Верку Сердючку. А в первом классе на 1 сентября спел «Я тебя нарисовал». С детства не боялся сцены, никогда не волновался. И так до сих пор. Есть трепетное отношение к тому, как меня примут зрители. Потом понимаю, что все выучил, готов! Забуду слова я и ли кто-то другой – вырулим как-нибудь.
Твоя дочь тоже начинающая актриса и певица. В тебя пошла?
— Да, я вижу музыку в ней, она на сцене как рыба в воде. Есть дети, которые не любят выступать, а Соня перед друзьями нашими может спеть и станцевать. На репетициях она меня поправляет, очень смышленая девочка. Не факт, что будет всем этим заниматься в будущем, но пока ей нравится. Умение держаться на сцене может пригодиться и в других направлениях. Станет пианисткой или директором школы, например. Хотел бы я ей актерского будущего? Нет, но это не мое дело. У нее своя жизнь.
Что тебя однажды привело в театр?
— Высшая сила. Жил временно в США, в 19 лет вернулся в Кузбасс, выступал на банкетах, получал достойные деньги. Но хотелось другого. Пришел сюда и понял, что я полный ноль. Надо было танцевать вальс, польку, балет, иметь свой стиль, фехтовать. Не знал даже, что есть у нас музыкальный театр. О нем мне рассказала преподаватель по вокалу Веры Масягиной. А чуть позже Виктор Мирошниченко научил актерскому мастерству и рассказал, что нужно по полной отдаваться на сцене. В итоге Музыкальный театр Кузбасса превратился в российский бродвей. И это прекрасно!
Просто играть на сцене или играть и петь – что сложнее?
— Конечно, второй вариант. В спорте одни за счет тренировок добиваются успехов, другие родились сразу с нужными данными. Так и с вокалом. Есть люди, которые классно поют, но ужасно ритмически не слышат музыку. Им тяжело. Ведется работа над собой, все получается. Голливуд давно доказал, что все актеры поют, потому что там бродвейская школа: тебе всегда могут дать роль певца. Актера легче научить играть, чем петь.
Что хорошего ждет тебя в будущем?
— Я ищу себя. Честно недоволен своей профессией, нет той любви, которую я нарисовал себе в сознании. Зрителю нравится, да, но чего-то не хватает, что-то гложет. Думаю, что найду верный путь, жду пазл, иду к нему. Он четко встанет, и будет новый расцвет и новая ступень!
Иван Крамер
